Трудно поверить, но у первого российского «майдана» – Февральской революции 1917 года – был украинский спонсор. Точнее, свержение императора Николая II единолично заказал и оплатил из своего собственного кармана 30-летний киевский сахарозаводчик Михаил Терещенко, впоследствии – министр финансов и министр иностранных дел Временного правительства.
Страстный балетоман и меценат, владелец самой большой и роскошной по тем временам личной яхты в мире – 127 метров! – и второго по величине синего бриллианта – 43 карата! – Михаил Терещенко обладал баснословным личным состоянием: 70 млн золотых рублей. А семейные активы сахарозаводчиков Терещенко оценивались и того больше – порядка 60 миллиардов. Царский рубль 1913 года – это более тысячи рублей нашими деньгами, вот и считайте. Всё мог себе позволить молодой хозяин жизни Миша Терещенко, но той, о которой он втайне мечтал, было наплевать и на Мишу, и на его миллионы. Прима балетной сцены Матильда Кшесинская принципиально выбирала в любовники только представителей императорской крови – цесаревичей Георгия и Николая, великих князей Сергея Михайловича и Андрея Владимировича Романовых.
А у Миши Терещенко подкачало происхождение – его дед был простым казаком, а своё потомственное дворянство миллионер получил буквально за несколько лет до революции. «Казалось, молодому миллионеру нечем было быть недовольным, – пишет доктор исторических наук Андрей Иванов, доцент Института истории Санкт-Петербургского госуниверситета. – На первый взгляд царское самодержавие ничем ему лично не мешало и ни в чём не препятствовало, за исключением одного, но очень важного «но»: несмотря на свои миллионы, Терещенко и подобные ему банкиры, промышленники и крупные торговцы не могли получить в России власть». А Терещенко именно этого и вожделел – власти.
В 1911 году Михаил Терещенко после смерти дяди унаследовал семейное дело, и на плечи 25-летнего предпринимателя лёг основной груз ответственности за «сахарную империю». Одновременно Терещенко становится депутатом Государственной думы и увлекается масонством. На этой стезе он знакомится с Александром Керенским, будущим председателем Временного правительства. Приятели строят планы о новой России, в которой не будет сословий – как и Терещенко, своё право на потомственное дворянство Керенский получил, будучи 20 лет от роду, и в обществе аристократов чувствовал себя неполноценным. С началом Первой мировой войны Терещенко становится товарищем председателя Центрального и главой Киевского военно-промышленных комитетов. В его руках всё военное обеспечение Юго-Западного фронта. Сколько Терещенко заработал на военных поставках, точно не знает никто. Но, надо полагать, много.
С ростом капиталов росли и политические амбиции. Так, однажды Терещенко заявляет Керенскому: если бы в России нашлись силы, готовые сокрушить самодержавие, я смог бы оплатить смену власти – в одиночку. Дело было в сентябре 1916 года, а 1 ноября депутат от кадетов Павел Милюков с думской трибуны произнёс спич, обличавший премьера Штюрмера вкупе с императрицей Александрой Фёдоровной в государственной измене и подготовке сепаратного мира с Германией. В историю речь вошла под говорящим названием «Глупость или измена?». Депутаты устроили Милюкову обструкцию, назвав его популистом и клеветником, но речь уже растащили на цитаты практически все столичные издания. Речь Милюкова стала первым актом заговора против самодержавия, где в группу заговорщиков входили конституционные демократы и октябристы – левые и правые либералы, намеревавшиеся использовать выступление Милюкова как информационный повод к свержению российского императора. Костяк заговорщиков – депутат Александр Гучков, князь Георгий Львов, Александр Керенский и генерал Александр Крымов. Ну и «кассир», который за всё платил – Михаил Терещенко. Если угодно, единоличный продюсер постановки под названием «Российская революция, акт первый». Консультировал «майданщиков» британский посол Джордж Уильям Бьюкенен.
«Майдан» за 10 миллиардов рублей
Арест императора Николая II заговорщики планировали осуществить 30 октября 1916 года. На роль главного исполнителя выбрали начальника штаба верховного главнокомандующего генерал-адъютанта Михаила Алексеева. Но арестовать самодержца у генерала не хватило духа, и он сбежал в Крым якобы на лечение. Позже Гучков в своих письмах то ли случайно, то ли намеренно «сдал» струхнувшего генерала. Заговор отложили. В декабре 1916 года на переговоры в Крым к Алексееву выехал князь Львов – генерала следовало уговорить держать язык за зубами. Одновременно Терещенко «заряжал» деньгами социал-демократов: «леваки» должны были перехватить инициативу в случае очередной неудачи либералов и генералов и принять отречение императора. Всего за несколько месяцев банковские счета Терещенко «похудели» на 10 млн рублей – в сегодняшних деньгах революция стоила сахарозаводчику 10 миллиардов!
Малороссийский олигарх щедро оплачивал лояльность депутатов и газетных редакторов, высокопоставленных военных и представителей императорского дома. В результате к 1917 году либеральный блок кадетов и октябристов контролировал всю Государственную думу, большую часть прессы, а также влиятельные общественные организации, такие как Всероссийский земский союз и Центральный военно-промышленный комитет. Ряды заговорщиков пополнили фабрикант Павел Рябушинский, председатель Госдумы Михаил Родзянко, министр иностранных дел Сергей Сазонов.
Что было дальше – известно: в январе 17-го князь Львов при поддержке Гучкова с Милюковым поставил императору ультиматум: Николай II должен был ввести в штаб верховного главнокомандующего союзных представителей с правом решающего голоса, а командный состав всех российских армий следовало «обновить» в соответствии с указаниями представителей Антанты. Государь было воспротивился, ответив, что русская армия в иностранном шефстве не нуждается, но итогом стал акт отречения от престола. И в 30 лет Терещенко наконец-то дорвался до власти: он стал министром финансов, а затем министром иностранных дел Временного правительства.
Олигарха выкупили у Троцкого за уникальный бриллиант
Министерство финансов заговорщики доверили Терещенко безоговорочно. Дело в том, что олигарх «подписался» отвечать за предоставляемые Западом военные займы своим собственным имуществом (а империя Терещенко, как мы уже говорили, оценивалась в десятки миллиардов рублей). Таким образом, единоличным гарантом платёжеспособности России в 1917 году стал воротила Терещенко.
Своими новыми возможностями Терещенко очень дорожил: по воспоминаниям членов Временного правительства, только он один бывал на всех совещаниях, в то время как остальные министры запросто могли себе позволить манкировать заседаниями. Так же дотошно Терещенко относился к присутствию на собраниях заговорщиков. Как вспоминал позже Александр Гучков, даже на тех мероприятиях, в которых участвовали строго депутаты и более никто, неизменно присутствовал Терещенко – «я сам не отдавал себе отчёта, почему». Да потому, что он за всё платил – и хотел лично контролировать каждую потраченную копейку.
А далее Терещенко развил ещё более бурную деятельность. Из Петербурга он то и дело ездил в Киев – уговаривал националистов Грушевского и Винниченко повременить с отделением от империи (сам Терещенко был сторонником автономии Украины, но считал, что «пока не время»). Соратники олигарха даже заподозрили его в подготовке «запасного аэродрома» в украинской столице, но у Терещенко были более амбициозные планы, и связаны они были с Россией. Но тут вдруг грянул октябрьский переворот. Терещенко арестовывают, сажают в тюрьму. Его супруге Маргарет Ноэ, гражданке Франции, при посредничестве руководителя французской военной миссии в Петрограде Пьера Дарси удаётся выйти на Льва Троцкого и уговорить его обменять Терещенко на уникальный синий бриллиант. Олигарху дают выехать в Мурманск, и оттуда он бежит в Норвегию. Говорят, что на тот момент из всего состояния у сахарозаводчика оставался один золотой портсигар. Из-за обрушившейся нищеты подаёт на развод супруга. Но Терещенко удаётся заново сколотить себе состояние – то ли помогли прежние масонские связи, то ли дружба с семейством Рокфеллеров. В результате в 20-е годы Терещенко стал одним из наиболее влиятельных европейских банкиров. И к 1938 году он самостоятельно выплатил всю так называемую Ссуду свободы странам Антанты – кредиты, которые Лондон и Париж давали Временному правительству под честное имя Терещенко.
0
25.00
