«Мы познакомились в прошлом году, когда решили все вместе отправиться на Кипр. Сказали друг другу «Привет!», сели в машину и поехали в аэропорт. Специально никто никаких серьезных тематических встреч не устраивал: «А давай сейчас обсудим то, что происходит в жизни. Понимаешь, у меня отношения с твоим папой…» — рассказывает Алена Хмельницкая.
— Прекрасно. Он и не мог не влиться. Во-первых, его зовут Саша. Согласитесь, редкое имя для нашей семьи. (Смеется.) Во-вторых, он классный парень, очень добрый, открытый и умный, весь в своего папу… Вообще, если говорить серьезно, когда отношения родителей не складываются, дети из-за этого не должны страдать. Все должно происходить цивилизованно и мирно. К счастью, у нас именно так.
— Мы познакомились в прошлом году, когда решили все вместе отправиться на Кипр. Сказали друг другу «Привет!», сели в машину и поехали в аэропорт. Специально никто никаких серьезных тематических встреч не устраивал: «А давай сейчас обсудим то, что происходит в жизни. Понимаешь, у меня отношения с твоим папой…» Саше сейчас 13, тогда было 12 лет, он взрослый парень, прекрасный, умный, все понимает. Мы просто вместе отдыхали, ходили на пляж, изучали окрестности. К тому же с нами была восьмилетняя Ксюша, а она — главный коммуникатор… Если надо с кем-то установить контакт, хоть с инопланетянами, — легко. Я могу сдавать Ксюшу в аренду людям, которые не умеют знакомиться, например. Такая круговерть пойдет!..
В общем, на Кипре мы как-то очень хорошо существовали вчетвером — я, Ксюша, Саша и Саша-младший. Не было ничего специального и искусственного. Все развивалось само собой. Помню, мы куда-то шли, и Ксюша Сашу спрашивает: «А чего-то ты мою маму на «вы» называешь? Можешь ее на «ты» называть, да, мам?» Я говорю: «Да, конечно». И сейчас периодически встречаемся с Сашей-младшим в Москве в выходные, ходим куда-то вместе, или просто он приезжает к нам, с Ксюшкой бесится. А она этим очень гордится, ей нравится внимание и то, что у нее появился старший брат. Она его так и зовет — братом.
— А как общаются Саша-младший и ваша старшая дочь Александра?
— Ему Александра очень нравится. Он сам в этом признался. Такая разумная, спокойная. Особенно прекрасна она рядом с чертенком Ксюшей. (Смеется.) Иногда Саше-младшему с Ксюшей бывает ой как не просто. Например, зимой, еще до страшных событий, мы летали на Шри-Ланку. Для меня абсолютной неожиданностью оказалось то, что там отсутствуют детские клубы. Нам без этого было тяжко. Потому что аниматорами стали мы. Саше-младшему доставалось больше всех. В свои 12 ему хотелось иногда в Интернете зависнуть, а Ксюша его дергала. Но он ей не всегда подчинялся. Из-за этого мы постоянно слышали: «Ну, Ксюш!» — «Ну, Саш!», «Ну, Ксюш!» — «Ну, Саш!»… В какой-то момент мы с моим Сашей поняли — не о таком отдыхе мы мечтали. После чего пригрозили: «Если продолжите так себя вести, то больше никогда не возьмем вас с собой на отдых. А прямо сейчас переедем в другой отель! А вы останетесь тут, под присмотром, но без нас!»
Но, надо отдать должное, когда мы ездили куда-то на экскурсии, дети замечательно себя вели. Они оказались настоящими путешественниками. Им нравилось рано встать и куда-то далеко ехать. Например, на гору Сигирия с руинами древней крепости и дворца. И я их понимаю, там же сумасшедшая красота и много загадок. Когда ты видишь эту гору, не представляешь, как можно просто туда подняться, не то что город построить, обеспечить его водой и едой. Там в древности уже было первое в мире джакузи с системой регулирования напора воды, восхитительные многоуровневые фонтаны, театр и бассейн, вырытый совершенно непонятным для современного человека способом, — как будто кусок скалы зачерпнули огромной ложкой, как мягкое мороженое… Мы поднялись на Сигирию на закате. Ощущение фантастическое. Оттуда не хотелось уходить. Вид сумасшедший. Я люблю открывать особенные места. Сейчас езжу так много, как никогда. Например, Азия раньше была мной не затронута. А теперь с Сашей мы летаем туда при первой возможности — Таиланд, Индия, Шри-Ланка… И с удовольствием продолжим путешествия в этом направлении. (Улыбается.)
— Что вас еще радует сейчас в жизни?
— Конечно же радуют мои дети. Я их люблю больше всех на свете. Это части меня и главное в этой жизни. Чувство, которое я испытываю сейчас к Ксюшке, сродни какой-то животной страсти, которую мать испытывает к своему детенышу. Невероятное наслаждение. Мне кажется, если никуда не надо было бы идти, я бы просто с ней валялась, бесилась, хулиганила, обнимала бы ее и целовала. А со старшей Сашкой мне очень хорошо разговаривать о музыке, о новых фильмах, событиях… Я рада, что живы и здоровы мои родители. Что рядом мои друзья, которых я обожаю…
Очень рада, что у меня есть любимый человек. Действительно душа радуется вне зависимости от того, чем мы с Сашей занимаемся. И, конечно, в моем наборе счастья — работа. Если мне скажут: выбирай, ты будешь сейчас работать, работать, работать или вот тебе деньги — езжай отдыхай. Я выберу работу сразу, не задумываясь. Потому что для меня это невероятный кайф. Сидишь в каком-нибудь вагончике, ждешь, когда позовут в кадр. Тебе приносят кинокорм, ты его ешь. А вокруг какой-нибудь жуткий заводской пейзаж. И ты думаешь: «Господи, как хорошо!»
— Мечта любой актрисы — выйти замуж за режиссера и стать его музой. Вы много лет были замужем за Тиграном Кеосаяном, но при этом он не так часто вас снимал. Вы просили у него какие-то роли?
— Ну, во-первых, это не было мечтой. (Смеется.) Так уж получилось… А во-вторых, единственная роль, которую я действительно очень хотела и просила меня в ней попробовать, — Ирма в фильме «Ландыш серебристый». Я говорила: «Хочу ее сыграть!» — а у него вначале было совершенно другое представление об этом персонаже. И Тиграна можно понять, по сценарию моя героиня взрослая женщина, а мне тогда только 28 исполнилось. Но я не отставала и говорила: «Я хочу, я чувствую, я сыграю!» И сыграла!.. И потом, совсем молодой, играла зрелых героинь. Например, в «Ундине». По сценарию у меня взрослая дочь, при этом в реальной жизни мне было года 32, не больше. Я вообще к вопросам возраста отношусь спокойно. Никогда не боялась и сейчас не боюсь возрастных ролей.
— Думаю, вы такая бесстрашная, потому что с возрастом практически не меняетесь. У вас это генетикой заложено, наверное. Мне кажется, возраст выдают не морщины, а глаза. Например, у Алисы Фрейндлих абсолютно молодые глаза, сияющие. Я была поражена, когда брала интервью.
— Да, бывают фантастические люди. Я на какой-то программе пообщалась впервые с Леонидом Куравлевым. Просто обалдела! Сказала ему: «Вы извините, но вы прямо пацан какой-то». Ну вообще нет в человеке вот этого умудренного мэтра, любителя давать советы. Живые ясные глаза молодого парня, реакция такая же. На той программе нас обоих страшно раздражал ведущий, и Куравлев сказал: «Я сейчас выйду и как дам ему!» Было видно, что он может. Я еще подумала: «Ничего себе, круто!» Так что не понятно совершенно, от чего возраст зависит.
— Вы недавно снялись в сериалах — «Старая гвардия» и «Все могло быть иначе». Еще были какие-то работы?
— Да, моя подруга еще с театрального института, Катя Семенова, позвала меня сыграть в ее студенческой курсовой под названием Freedom. Она учится сейчас на продюсера на Высших курсах сценаристов и режиссеров. А режиссером фильма стала моя давняя приятельница и тоже студентка Алина Бородина. Вообще, сейчас в моем кругу появилось много замечательных студенток с глубоким жизненным опытом. Им захотелось расширить горизонты, освободиться от актерской зависимости и попробовать рулить самостоятельно. Вот и актриса Даша Фекленко, моя подруга, учится на режиссерских курсах. Дай бог, тоже у нее буду сниматься. Вообще, думаю, пора объявить миру, что я открыта для всего нового, авторского, смелого и интересного. Я готова сниматься у начинающих режиссеров в малобюджетных проектах или даже «за идею».
— А в театре есть какие-то новости?
— У меня три антрепризных спектакля, скоро появится четвертый — «Затянувшаяся вечеринка». Партнеры прекрасные: Нелли Селезнева, Максим Дрозд, Василий Кортуков. Когда начинаешь антрепризный проект, важно, насколько комфортно тебе с партнерами. Потому что, если спектакль получится удачным, ты с этими людьми будешь ездить на гастроли. Ничего хорошего не выйдет, если рядом очень хороший актер, большой художник, но плохой человек. Зачем себе устраивать такую пытку?
— Любите ездить на гастроли?
— Это просто часть актерской жизни. Кто-то ездит с грудными детьми, кто-то, наоборот, без детей, как Сергей Горобченко. (Улыбается.) Мы, девочки из «Перекрестков любви» (по пьесе «Фантазии Фарятьева»), зовем Сережу посидеть с нами после спектакля, а он иногда отвечает: «Нет-нет! Я в номер, отдыхать». И мы тут же вспоминаем, что у него пятеро детей (старший, шестой, сейчас живет в Италии) и ему хочется иногда просто побыть одному.
— Бывают приключения на гастролях или все идет по плану?
— Много забавного случается. Как-то я купила в Ханты-Мансийске роскошную северную рыбу: муксуна, нельму — с ума сойти, какая вкуснота! Проблема в том, что я почему-то купила все это в начале поездки, а не в конце. Пришлось везти добычу через множество городов, в которых мы играли спектакли. У меня все было по правилам — вакуумная упаковка, огромная сумка-холодильник. Мы приезжали в новый город, и первое, что я делала, — шла в гостиничный ресторан и просила лед. Если номер мне давали с холодильником — это было счастье. Но в гостиницах холодильники маленькие, а рыбы было много, и она огромная. В общем, я ее куда-то запихивала, просила ребят взять часть рыбы в свои холодильники… Мне говорили: «Скажи, вот ты не могла купить все это в Москве?» — «Нет. В Москве рыба совсем другая». И что вы думаете? Пропутешествовав с ней две с половиной тысячи километров, я все довезла до Москвы! Вообще, у меня это такой бзик — мне надо обязательно что-нибудь вкусное привезти, чтобы семья оценила. С Урала я привозила варенье из морошки, из Минска — конфеты с начинкой из халвы.
— Видимо, для вас, как для человека, который ограничивает себя в еде с 13 лет, это самая большая ценность и радость.
— Я даже не думала об этом. Но, видимо, так и есть. Мне нравится дарить что-то вкусное и смотреть, как едят.
— А что в гастрольной жизни самое неприятное? А то ведь у людей часто складывается впечатление, что актерская жизнь — сплошной праздник.
— Утомляют постоянные переезды. Часто городов ты не видишь вообще. Потому что прилетаешь, и у тебя время, только чтобы бросить вещи в гостиницу. А иногда и этого нет, тебя сразу привозят в театр. Играешь спектакль, спишь в гостинице и утром куда-то мчишься снова. Бывает, даже не утром, а сразу после спектакля ночной переезд. Случается, что и на машине, чего мы с Таней Арнтгольц, с которой играем в «Перекрестках любви», очень боимся. Все контролируем, постоянно общаемся с водителем, стараемся его развеселить или просто уговариваем: «Вы не спите, только не спите. Все нормально с вами?» После таких гастролей с переездами на автомобиле мне надо приходить в себя с помощью массажей и йоги. Потому что в машине же трясет, дороги у нас известно какие.
— А что вы обязательно берете с собой в дальние поездки?
— Я всегда езжу с подушкой для самолета. А еще у меня специальная маска на глаза, если она не с собой, я наматываю на голову шарф, чтобы выключиться. Как попугайчики спят, когда набрасываешь на клетку платок, так же и я должна что-то на себя набросить. Еще у меня мягкая сумка-чемодан, которую я беру с собой в салон самолета. Говорю: «Это моя косметичка». Там всякие средства для ухода расфасованы по стограммовым упаковкам.
— А коврик для йоги с собой возите?
— Коврик не вожу. Я занимаюсь йогой в любых условиях, могу полотенце постелить на пол, а могу лечь на паркет.
— Недавно вы в блоге выложили фото, как занимаетесь йогой в потрясающем костюме. Кто-то съязвил: «Хмельницкая соревнуется в шпагатах с Волочковой».
— Было и такое. Но негатива у меня очень мало на страничке. Только однажды пост вызвал у моих подписчиков резкое неприятие, я его даже удалила. Мы были на Кипре на осетровой ферме. Там два озера в горах, рыбалка, баня, отдых… Хозяин фермы — наш приятель. И он показал нам весь процесс, как добывают черную икру. Я подумала, что это интересно, засняла и выложила видео. Как зондом рыбе прокалывают брюхо, чтобы проверить, можно брать икру или нет. Как потом эту икру процеживают через сито, промывают во многих водах… И на меня полился ужас. Писали: тебе самой нужно вспороть живот, и все в таком духе… Хотелось спросить: люди, вы вообще рыбу едите? Мне было интересно, кто такое пишет, я заходила на их странички. Обычные люди, которые едят все… (Смеется.)
— Вы на гастроли ездите уже очень много лет. Началось все с поездок в Америку со спектаклем «Юнона и Авось» в 1990-е годы. Это были сложные времена, артисты экономили на всем, не приходилось пельмени кипятильником варить?
— Нет, в Америке у меня такого не случалось. Но бывали сложные поездки, в основном по нашей стране. Я была под впечатлением, когда мы с «Ленкомом» поехали в Челябинск. Сейчас это современный город, а тогда был кошмар и ужас. Шел 1991-й или 1992 год. Мы с театром сидели в Челябинске достаточно долго. Лето, жара, смог стоял над городом. Ты выходил из автобуса, доходил до отеля, протирал лицо мокрым полотенцем, и оно становилось черным. Очень много заводов… Что касается бытовых моментов, продуктов там не было никаких. Вообще. Спасением стал рынок. Но с деньгами было не очень. В складчину мы что-то покупали. У меня был НЗ — 50 долларов, которые дали мне родители, работавшие за границей. Они хранились на случай, если все деньги закончатся. И вот этот момент наступил.
Мы пошли на рынок с замечательной актрисой Татьяной Дербеневой, с которой я жила на гастролях в одном номере… В общем, после того похода я узнала много нового из мира криминала. Например, что «сломать» означает особым образом пересчитывать купюры, зажимая половину в ладони. А потом тебе отдают или «куклу» — пустышку, или только часть твоих денег. Помню, как мужик смотрел на меня в упор и говорил настойчиво: «Смотри!» — и пересчитывал деньги. И мы вдвоем с Таней смотрели сосредоточенно. Я даже обрадовалась, когда заметила, что он недоложил мне купюру, и сообщила ему: «Ой, а вы мне одну бумажку недодали!» — «Как недодали? — возмутился мужик. — Смотри еще раз!» Какой-то гипноз… Потом мы пошли за покупками, набрали сыра, колбасы, и вдруг деньги кончились… Я растерялась: «Не может быть, мы же столько наменяли!» Стала искать, думала, сумка порвалась. Денег оказалось втрое меньше, чем должно было быть…
Потом старшие товарищи по театру мне объяснили, что это классика жанра. Нас обвели вокруг пальца. После этого мы экономили жестко. Но, к счастью, не дошли до того, чтобы суп из консервов в биде кипятильником варить, как это делали на гастролях артисты Большого театра. Тогда ведь жестокие времена были, ни лапши быстрого приготовления, ничего такого. Мои родители, когда были артистами балета Большого театра, часто гастролировали, и из этой жизни на колесах у них сохранилось много удивительных историй. Как-то приехали в гостиницу, а там кровать с массажем. Кладешь монетку, и она вибрирует. Но среди артистов нашелся «Кулибин», и кровать вибрировала все время абсолютно бесплатно… Когда-то эти истории я слушала открыв рот. Теперь их слушает мой Саша. Пока мама в Мексике ставит «Жизель», папа живет с нами и рассказывает Саше про молодость и гастроли Большого театра. Саша родителей обожает. Я безумно рада, что у папы с ним потрясающий контакт. Они очень полюбили друг друга, часто беседуют, вместе смотрят футбол. Садятся, ставят пиво, покупают какие-то солености, готовятся к этому матчу, кричат, орут, болеют. В общем, у них абсолютная мужская гармония. И в этот момент у меня просто невероятное ощущение счастья… Я вообще нахожусь в прекрасной точке своей жизни, когда ты понимаешь, из каких моментов складывается твое счастье.
0
25.00
