Студенту Нефтекамского машиностроительного колледжа Алмазу Имамову пригрозили отчислением за участие в митинге 26 марта. За полгода после мероприятия с ним уже 4 раза проводили воспитательные беседы в учебном заведении, отговаривая парня от его взглядов и политической активности. Запись последней беседы студент выложил в интернет, и она быстро разошлась на цитаты: «Мы живем в стране и против действующей власти не имеем права говорить. В прошлые времена стреляли за это», «Если будешь участвовать в акциях, считай, идешь против нас – нам такие ученики не нужны». Калининградского студента Балтийского федерального университета (БФУ) имени Канта Олега Алексеева уже отчислили. Сам он считает, что за политику.
– Я учился не хуже других, сессию сдал без хвостов. Но в июле меня пригласили, чтобы расписаться в приказе об отчислении, – рассказал «Собеседнику» бывший третьекурсник Олег Алексеев.
Проблемы у студента начались, когда он взялся организовать в городе 12 июня митинг против коррупции.
– Меня тогда вызывали, просили провести мероприятие не в центре, а на окраине. Но я считаю, что граждане имеют право выйти в День России на улицы города. Я и вышел. С флагом России. С ним меня и задержали. Составили протокол, потом был суд, который признал акцию несогласованной. Я написал у себя на странице в соцсетях, что это «полный и наглый игнор» властями желания населения и что нам не нужно разрешение суда, чтобы праздновать День России с триколором в руках. 6 июля меня вызвали в универ, попросили написать две объяснительные – по факту задержания и за причинение вреда репутации вуза. А уже 11 июля мне показали приказ об отчислении с формулировкой «Неуважение к закону и суду».
За митинг – в армию
Теперь Алексеев изучает юриспруденцию не в теории, а на практике – сам составил и подал два иска к вузу. Один – о восстановлении, второй – о защите чести и достоинства.
– Дело принципа, хотя учиться в БФУ у меня уже нет желания, к тому же меня выставили взяткодателем, – комментирует истец.
Вуз припомнил строптивому ученику и историю шестимесячной давности с покупкой зачета занятий по физкультуре. Алексеев был не единственным, кто прогуливал физру, а потом платил некоему анониму в интернете, чтобы поставили «палки» в электронном журнале.
– Три тысячи рублей, – сознается бывший студент. – Но историю замяли – вуз она тоже не красит, а по итогу я не только смутьян, но и злостный даватель взяток!
Пока суд да дело, Алексеев поневоле изучает изнанку следственно-судебной машины – такому ни в одном вузе не научат.
– В зале суда, где сделан суперремонт, не оказалось технической возможности просмотреть ссылки из интернета, которые я приложил к своему иску. Судья постановила сделать нотариально заверенные скриншоты. Я пошел к нотариусу. Оказалось, это стоит 30 тысяч рублей! В итоге сговорились на том, что я в суд принесу свой компьютер, свой принтер и в ходе заседания все распечатаю на глазах у судьи, – поведал Алексеев. – А в штаб Навального, где я работаю, пока не учусь, уже несколько раз приходили два военкома в сопровождении пяти полицейских-«эшников» (Главное управление по противодействию экстремизму МВД, известное как Центр «Э». – Ред.), приносили повестку в армию – мне и руководителю штаба. Последний раз я ее взял и расписался, 6 ноября – явка. Но я в армию все равно по медицинским показаниям не прохожу...
От парты – в партию
Одиннадцатиклассник Михаил Самин много чем увлекается. В том числе и политикой. В смысле – ходит на митинги. После массовой акции 26 марта его жизнь круто поменялась. А начиналось все как приключение.
– Я в фотошопе сделал два небольших плаката: «Димон, жду ответа» со Ждуном и «За равноправие уточек». Но когда увидел, что начались задержания, плакаты убрал. Это не помогло, – рассказал «Собеседнику» сам школьник, который как раз в момент разговора с нашей газетой ожидал очередного судебного заседания. Мальчик с помощью адвоката пытается опротестовать обвинение в участии в незаконной акции.
– Ко мне подошли два полицейских, нагнули, выкрутили руки и повели в автозак. Было очень неприятно. Из отделения я позвонил родителям, они быстро приехали, но в ОВД мы все равно пробыли до 3 часов ночи – сначала ждали следователя, потом опрашивали всех по очереди, в итоге в 3 утра нас отпустили. Почти через месяц, 25 апреля, меня вызвали на комиссию по делам несовершеннолетних, признали, что я виновен в нарушении статьи об участии в несанкционированном митинге, но освободили от ответственности.
Школа №1329 с физико-математическим уклоном сразу дала понять, что такой ученик им не нужен.
– Директор предложила мне добровольно уйти из школы. Мне это было непонятно: успеваемость была нормальная, за что отчислять-то? Но сказали, что иначе поставят прогул за тот день, когда я должен был участвовать в олимпиаде по кибербезопасности. За последний семестр мне поставили двойку по алгебре, хотя раньше моих знаний хватало, чтобы принимать участие в математических олимпиадах. Годовая тоже вышла двойка. Пересдачу мне назначили на 30–31 августа, то есть в случае чего я не успел бы подать документы в другую школу, – возмущается Миша. Директор школы №1329 – член «Единой России», участвовала в последних выборах, но не прошла по спискам. С оппозиционным учеником у нее были идейные разногласия.
– Ситуацию спасло, можно сказать, чудо. Неожиданно мне прислала приглашение Европейская гимназия, администрация которой узнала о моих проблемах. Я сдал экзамены, и меня зачислили в 11-й класс бесплатно. На всякий случай я уточнил, как они относятся к политической активности учеников, не будет ли у меня проблем. Мне ответили: в свободное от учебы время – пожалуйста! – радуется Михаил.
Новая школа пока обещание держит. А 1 сентября учителя даже вышли вместе с учениками на акцию памяти школьников Беслана. Самин, конечно, тоже был.
Комиссия по делам активистов
– Исключением или выдавливанием из школы или института и другими печальными последствиями, как правило, заканчиваются истории там, где есть особое рвение администрации на местах. Если директор решает наглядно показать, что он «навел порядок». Но чаще все ограничивается профилактической беседой и психологическим воздействием. Руководству вуза тоже нужно отчитаться, что они отреагировали. И в большинстве случаев отчет такой: «провели профилактическую беседу». Но сами участники акций этих бесед не боятся – это видно по тому, что они записывают такие воспитательные беседы и выкладывают в интернет, – обобщил член совета правозащитного центра «Мемориал» Сергей Давидис.
– По закону возраст административной ответственности наступает с 16 лет, в судах дела рассматриваются с 18 лет, а с 16 до 18 лет протоколы об административном правонарушении передаются в комиссию по делам несовершеннолетних. Меры предусмотрены разные: штраф, предупреждение, постановка на учет, с которого можно сняться через некоторое время, – прокомментировал «Собеседнику» юрист «Мемориала» Денис Шедов. – Но в этих комиссиях привыкли иметь дело с хулиганами, пьющими подростками, наркоманами, поэтому, что делать с отличниками, активистами и участниками олимпиад, попавшими к ним после митингов, они чаще всего и сами до конца не знают...
0
