ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Feb. 7, 2025

Рунету — да

Рейтинг:

Почему не удается перевести аудиторию с иностранных, в том числе заблокированных сервисов, на отечественные, как защитить наших детей от украинских вербовщиков, на самом ли деле вред от компьютерных игр так велик, как об этом принято говорить, и что не так с российской блогосферой и блогерами, "РГ" рассказала глава Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина.

Екатерина Михайловна, кампания по защите детей от вредоносного и опасного контента идет уже добрый десяток лет. Но если изначально это был контент, нацеленный на рост аудитории, то сейчас мы видим целевые атаки, направленные на нанесение ущерба, уничтожение, вред здоровью, гибель. Взять хотя бы недавний случай, когда воздействие вербовщиков с украинской стороны привело к гибели студента.

Екатерина Мизулина: Все так. К сожалению, ситуация не единичная. Этим занимаются очень хорошо подготовленные команды с территории Украины с готовыми скриптами для психологического воздействия. С момента начала СВО, может быть, даже немного раньше, мы видим ситуации, когда молодые люди ломают свои жизни, идя на поводу у провокаторов из Сети. Это касается не только суицидов, но и совершения тяжких преступлений, за которые ребята садятся в тюрьму на долгие годы. Ведь когда они по указке провокаторов совершают поджоги военкоматов или релейных шкафов, речь уже идет о терроризме и экстремизме. Совершение таких преступлений несет последствия на всю дальнейшую жизнь человека. К сожалению, их число растет.

Цинизм заключается в том, что те, кто этим занимается, даже не скрывают своих планов. Они напрямую пишут об этом мне, рассказывают о дальнейших сценариях и направлениях своих атак. Это очень тяжелая ситуация информационного противоборства, большой войны, которая идет не только на поле боя, но и в интернете.

Как исправить это положение?

Екатерина Мизулина: Нужно больше работать с молодежью, больше разговаривать, больше объяснять, включать у них критическое мышление. Нужно разговаривать и с родительским сообществом для того, чтобы все более-менее начинали осознавать, что не нужно настолько доверчиво и открыто с любым посторонним лицом на просторах интернета общаться. Молодые люди очень легко знакомятся непонятно с кем. Мы это и по педофильской теме тоже видим. Очень наивные, даже если это уже более взрослые дети и даже студенты.

Также важно, чтобы правоохранительные органы оперативно выявляли в Сети тех, кто пытается втянуть молодежь в совершение преступлений. Нужно пресекать эту деятельность еще до того момента, когда смогли "обработать" очередную жертву. Многие такие деятели работают в открытую, и необходимо использовать и технические возможности для того, чтобы это предотвращать.

Если посмотреть ретроспективно на многие годы работы, стоило ли делать что-то по-другому? Как-то иначе подходить к защите детей в Сети? И как можно в целом оценить то, к чему мы пришли?

Екатерина Мизулина: Многие моменты крайне скептично воспринимались на старте. Тот же реестр запрещенных сайтов. Сейчас это уже работающий механизм. Но нужно двигаться дальше. В первую очередь обучать сотрудников правоохранительных органов работать с этими преступлениями, с установлением причин и следствий, потому что в этом плане есть очень серьезный пробел. Специалистов, которые владеют навыками раскрытия подобных преступлений в Сети, пока недостаточно. На мой взгляд, нужно обучать и готовить кадры на перспективу.

Нужно ли провести переосмысление всего этого корпуса права?

Екатерина Мизулина: Я думаю, что да. Сегодня фактически есть отраслевое законодательство. Нужен учет, нужен порядок, нужна систематизация. Потому что очень сложно, особенно если человек длительное время не работает в этой теме, начать в ней ориентироваться. Законодательство постоянно растет, постоянно обновляются и профильные законы (о связи, об информации, о защите детей от вредной информации и Кодекс об административных правонарушениях). Очень сложно найти точку отсчета неспециалисту, отсюда появляется много интерпретаций. Поэтому, конечно, это очень нужно, но важно дополнить это новыми проблемными темами, которые постоянно появляются в связи с ростом технологий.

Большая тема касается игр и регулирования этой отрасли. Перед Новым годом в Госдуму был внесен законопроект Антона Горелкина, который должен сформировать базовый правовой контур для отрасли. Вы раскритиковали его. Почему?

Екатерина Мизулина: Мы внимательно посмотрели текст законопроекта, подготовили свою правовую позицию: там есть нечеткие формулировки, есть расхождение с действующим законодательством. Все это создаст проблемы при правоприменении. Кроме того, совершенно неясно, как будет проходить сама процедура так называемой идентификации пользователя. В частности, предполагается, что это может происходить через портал "Госуслуги". Соответственно, доступ, который получат игровые сервисы, в том числе иностранные, к этой платформе, вызывает серьезные вопросы. Это связано и с персональными данными игрока, которые распространители игр должны будут собирать, объем этих сведений не указан в законе. И, наверное, один из ключевых вопросов - зачем это в принципе нужно и какая цель преследуется. Даже в части возрастной маркировки игр, которую мы безусловно поддерживаем как таковую, идет отсылка к неким международным общеупотребимым знакам, что крайне странно видеть в тексте законопроекта.

И как быть?

Екатерина Мизулина: Правовое регулирование этой отрасли давно назрело. Законопроект нужно дорабатывать с участием отрасли, юристов, учитывая множество факторов. Все-таки эта тема касается очень большого количества наших граждан: не только детей, но и совершеннолетних.

При этом важно понимать и другое. Если мы говорим про игры с насилием, то раз есть спрос, будет и предложение. Мы можем ставить себе максимальные задачи по искоренению, но тем не менее такой контент будет в той или иной форме существовать, и убрать его полностью в принципе невозможно. Но он должен быть максимально отрегулирован и ограничен в своем распространении. И с этой точки зрения остается вопрос в отношении иностранных платформ - будут ли они выполнять требования нашего закона или предпочтут игнорировать, оставшись в серой зоне.

Но ведь и сам ущерб от таких игр для детей неочевиден?

Екатерина Мизулина: Для детской психики последствия могут быть разными. Но какие они будут, никто пока точно не знает. Многие психологи и психиатры говорят об опасности игр со сценами насилия. Но в какой момент жизни человека это может проявиться, до конца неизвестно. Четких данных, что такие игры влекут какие-то последствия насильственные в офлайне, сегодня нет. Даже среди ребят, которые нападали на школы и которые, по словам коллег, увлекались жестокими компьютерными играми. При более внимательном рассмотрении таких инцидентов можно говорить скорее о совокупности факторов. И ключевая проблема связана с ситуацией в семье и с психологическим состоянием самого подростка.

Но если посмотреть чуть шире, то ведь риски идут не только из игр… Психологи вообще говорят, что самое большое зло - это "Маша и медведь".

Екатерина Мизулина: Или Лунтик. Потому что с Лунтиком тоже очень большой вопрос - это мальчик или девочка? Если он мальчик, то почему он розовый? Или, например, голосовые помощники, которыми дети во многих семьях пользуются с двух лет. И та же Алиса зачастую рассказывает откровенные глупости, при этом прекрасно понимая детские запросы, которые и родители зачастую не понимают.

Перед Новым годом было заседание общественного совета при минцифры, где обсуждались в том числе и блогерские ассоциации, черные списки и возможность создания реестра блогеров, продвигающих позитивный контент.

Екатерина Мизулина: Я очень скептично к этому отношусь. Большей частью вся эта отрасль заточена на финансовую составляющую. К сожалению, среди блогеров много безответственных деятелей. И мне кажется, что всех собрать в одну организацию - это утопия, потому что, кроме собственно блогеров, есть еще команда, директор, менеджер, агентство. И у всех них точки зрения могут отличаться. Кроме того, ряд блогеров по разным причинам никогда не сядут за один стол с другими коллегами.

Тем не менее, конечно, хотелось бы больше видеть ответственности. Больше светлого контента. Потому что сегодня все-таки большая часть продолжает зарабатывать на скандалах и на негативе. Ведь такой контент более вирусный.

За всем этим смотрят подростки, дети, начиная с 5 лет. И все это копируют, подражают. Если какой-то блогер начинает поедать использованные прокладки, то потом мы видим кружки с повторами, как дети делают то же самое. Когда какой-то блогер начинает пинать мобильный телефон, дальше потом все школьники пинают мобильные телефоны. А родители вынуждены нести расходы. И примеров таких деструктивных трендов очень много.

Выглядит как-то совсем безнадежно…

Екатерина Мизулина: Совсем нет. Я думаю, все, что произошло в последние два-три года, немножко образумило нашу блогерскую общественность. Появились некоторые очаги сознательности. Ну а что касается позитивного контента, про который действительно много говорят, то, на мой взгляд, контент должен быть интересным, он должен "залетать". Если контент не залетает в тренды, он никому не нужен. Это пустая трата денег. При этом те же самые крупные блогеры умеют производить вирусный контент. У них есть команды, которые этим профессионально занимаются. Соответственно, им нужно правильно поставить задачу, чтобы они продвигали нужные государству смыслы так, как они умеют это делать. А не так, как это происходит сегодня, когда они делают при поддержке государства некий продукт "для галочки", который никто потом не смотрит.

Можно ли ожидать каких-то новых блокировок? Все же санкции против Viber и Discord стали достаточно неожиданными.

Екатерина Мизулина: Я думаю, что пользователи продолжают использовать все платформы, даже те, которые ограничены. Я это постоянно вижу, поскольку много общаюсь с молодежью. Молодежь продолжает пользоваться иностранными площадками и искать пути обхода ограничений. В этом вопросе, на мой взгляд, государство уперлось в потолок.

Кроме того, часто мы на свои обращения от госорганов получаем ответ, что деструктивный контент на иностранной площадке присутствует, но платформа уже ограничена в России, так что доступа к нему якобы ни у кого нет. Но это не так. Часто причина, по которой люди продолжают использовать эти платформы, крайне проста. Нужный им функционал пока недоступен на других площадках.

А кто здесь ведет себя хуже других?

Екатерина Мизулина: Запрещенный контент присутствует на всех платформах без исключения. Важно обращать внимание на те меры, которые предпринимают соцсети, чтобы пресекать его распространение. Тысячи людей ежедневно пытаются получить ответ от службы поддержки Telegram, которые никогда не отвечают. Блокируют они при этом опасный контент? Блокируют. И достаточно быстро, что мы видим по той же тематике живодерства. Однако, обратной связи многие пользователи не видят.

Многие говорят плохо про TikTok, но TikTok, например, довольно быстро ту же порнографию убирает из выдачи. В отличие, например, от быстрорастущей на территории нашей страны площадки Likee, где видео с оголенными детьми постоянно находится в открытом доступе. А вот YouTube в последние полтора-два года не убирал даже такую крайне опасную информацию, как видео с убийствами, погибшими, с коктейлями Молотова, диверсиями на железной дороге. Часто вижу в публикациях критику в сторону отечественных платформ. Однако, тот же VK оперативно реагирует на все требования госорганов по ограничению опасной информации. Если не ограничивает какую-то информацию, то значит, что нет соответствующего решения органов власти, либо судебного решения. Многие возмущены тем, что на этой платформе есть, например, антироссийские группы. Но важно понимать, что некоторые владельцы пабликов уже научились обходить требования закона. И на первый взгляд, кажется, что они нарушают закон, но если подойти к этому вопросу с точки зрения права, то привлечь к ответственности практически невозможно. Нужно думать, как эту ситуацию исправить, но потребуются изменения законодательства.

Но как я понимаю, эту проблему отчасти должна решить инициатива по регистрации публичных каналов, которая в полной мере заработала с 1 января 2025 года?

Екатерина Мизулина: На моей памяти это уже не первая попытка зарегистрировать блогеров. Сейчас есть очевидный прогресс. Сознательные блогеры регистрируются, сознательные медиаресурсы регистрируются. А что делать с бессознательными, с продавцами запрещенных веществ, с детской порнографией, с каналами, которые пропагандируют употребление наркотиков? Естественно, что вся эта теневая зона нигде регистрироваться не будет. Что с ними произойдет? Пока что их запрещено репостить и в них запрещено размещать рекламу, но насколько это ущерб для них? Нуждаются ли они в принципе в этом? Будет ли тот же Telegram ограничивать их или какая-то другая социальная сеть? Мне кажется, ясности сегодня пока в этом вопросе нет.

Читать в оригинале

Подпишись прямо сейчас