В феврале 2024 года Александр Соловьев выиграл чемпионат России в помещениях в прыжках с шестом, взяв 5,77, а сейчас, год спустя, имеет четвертый результат сезона в мире, 5,74. Но взята эта высота была уже в США, на студенческих соревнованиях в Лаббоке, куда Александр приехал в составе команды техасского университета A&M.
Российская легкая атлетика уже почти десять лет, как не имеет возможности выступать на международной арене, многие спортсмены сборной России в принципе не обладают таким опытом — они начали тренироваться, когда из-за допинговых скандалов наших легкоатлетов уже отстранили. Соловьеву, например, тогда было 13 лет, и единственным международным стартом в его карьере оказался чемпионат мира среди юниоров 2021 года в Найроби, куда особым решением российскую молодежь все-таки допустили.
Единственная лига, которая не подчиняется решению об отстранении российских легкоатлетов — NCAA — Национальная ассоциация студенческого спорта США, кузница мировой элиты в этом виде спорта. Из 126 медалей в индивидуальных дисциплинах, разыгранных на Олимпиаде в Париже, 42 достались выпускникам американских колледжей и университетов, представлявших свои страны. Из 42 личных золотых наград в легкой атлетике 14 увезли домой бывшие и действующие студенты, прошедшие NCAA, независимо от гражданства.
И вот с декабря 2024 года Соловьев в Техасе — и уже выступает, выиграв оба своих первых старта. О том, как принималось решение об отъезде, насколько востребованным он оказался в США и как там строятся жизнь и тренировочный процесс, Александр рассказал «СЭ».
— Начал задумываться летом 2023 года. Есть агентство, которое помогает спортсменам поступить в американские университеты. Мой друг Матвей Тычинкин хотел в свое время поступать, но не сложилось, и он рассказал им про меня. Узнав, что на чемпионате России я прыгнул 5,82, они сказали, что я могу поступить в любой университет, куда захочу. Начали общаться, мою анкету отправили разным тренерам, в разные университеты, и очень много людей в ответ писали, что они хотят меня получить, предлагают полные стипендии, у них отличные условия, и так далее. Из полученных предложений я выбрал техасский университет A&M, потому что, во-первых, понравился тренер, а во-вторых, у них очень сильная бизнес-школа, я получу хорошее образование.
— Путь был тяжелым. В августе 2023 года я сообщил своим тренерам Юлии Голубчиковой и Олегу Диаздинову о планах. Потом начал собирать всю информацию, выбирать университет. Зимой, может, в начале весны сдал языковой экзамен в России, тогда их еще принимали, пришлось его, правда, пересдавать, чтобы пройти TOEFL (тест на английский для тех, кому этот язык не является родным. - Прим. «СЭ»). В начале марта выбрал университет и дальше занимался сбором документов, оценок из российского вуза, оценок из школы — с восьмого по одиннадцатый класс.
Дважды подавался на визу, сначала в Сербии, перед чемпионатом России, но там отказали. Поэтому после чемпионата сразу поехал в Абу-Даби и подался там, но с визой возникла задержка, обычно ее дают за два-три дня, а мне пришлось ждать три недели, все это время находился в ОАЭ. Из-за задержки пропустил начало учебы, которая в Техасе стартовала в последние дни лета, поэтому подключиться к ней осенью не смог и уехал в США только 15 декабря, чтобы начать учебу с нового семестра.
Все студенты как раз в это время разъехались по домам, вернулись 2 января. Я специально приехал заранее, чтобы привыкнуть к обстановке, климату, часовому поясу и познакомиться с американским тренером.
— У меня с ними очень хорошие взаимоотношения, Олег Вячеславович мне уже как отец, 12 лет работаем вместе. Он мной гордится и понимает, что это просто возможность — получить образование, попробовать что-то новое, потренироваться в другой стране. Не каждому подобная возможность предоставляется. Он меня всегда поддерживал во всех начинаниях. Да и в целом, мне кажется, глупо быть против — я же летом вернусь в Россию, буду выступать на наших внутренних стартах. От своего тренера я никуда не ушел, просто временно тренируюсь и учусь здесь.
Парней с Ямайки понять сложнее
— Опиши масштабы университетского спорта в США.
— 2 января легкоатлеты нашего универа вернулись в кампус. Команда — более ста человек.
— Сколько из них шестовиков?
— Пять парней, включая меня, и три девочки. Второй по уровню после меня парень прыгает 5,45, это его личный рекорд. Остальные ребята — в районе 5,25-5,20.
— Знания английского хватило, чтобы комфортно общаться?
— Пока что мне тяжело. Я учил английский сначала в школе, затем с репетитором. Это немного другое, все направлено на подготовку к экзаменам. Ты пишешь сам или аудируешь и так далее. Но когда находишься в среде, где все говорят на английском, делают это одновременно сразу четыре человека, например, а тебе нужно участвовать в этом разговоре, — это уже совсем другое. Один на один — да, все хорошо, но в группе заметно сложнее.
— Говор южан разбираешь?
— В большинстве случаев. Но они тоже относятся с пониманием к тому, что я могу переспросить, уточнить — повторяют, делают акценты на каких-то словах и так далее. Некоторых, например парней с Ямайки, понять сложнее.
Тренер меня часто спрашивает, точно ли я понял, что он сказал. Просит не стесняться, переспрашивать, потому что они не знают русского, а я знаю английский, но это мой второй язык, а там мало кто говорит на чем-то, кроме английского.
— Помимо того, что ты носитель другого языка, ты еще и представитель другой школы шеста. Заметил отличия?
— Мне очень нравится работать с Джо, он горит этим делом. Учился у Грега Дюплантиса (отец Мондо Дюплантиса. - Прим. «СЭ»), очень много времени с ним проводил, черпал информацию. Плюс у него любимый шестовик — Максим Тарасов. Любимая техника прыжка — российская. И у нас с ним схожие взгляды на то, как должен выглядеть прыжок. Поэтому никакого дискомфорта, он не хочет сломать мне технику, поставить новую, всегда спрашивает, что именно я чувствую, и отталкивается от этого. После каждой технической тренировки мы пересматриваем мои прыжки покадрово, сидя у него в кабинете. Затем он пересматривает их дома, приходит на следующий день и говорит, что он думает, что, возможно, нужно лучше проработать. Спрашивает мое мнение. Работаем в тандеме.
— Другие спортсмены к тебе за советом обращаются?
— Подходят на тренировках, я им что-то советую, и тренер подходит, спрашивает, например, мое мнение о прыжке другого спортсмена. Как раз сегодня разбирали с одной из девушек, Хизер, ее прыжок. Я подсказал ей, что есть проблемы с переворотом, на мой взгляд, и поэтому у нее не все нормально получается.
— Я правильно понимаю, что шесты ты с собой в Штаты не привез?
— Да, мне университет заказал все шесты, какие-то уже у них были, какие-то купили. Они сделали это, когда у меня еще визы на руках не было, заказали и шесты, и оборудование. С шестами все отлично, мы это все заранее обговаривали, что именно мне нужно, на каких шестах я в России прыгал, какие понадобятся в Штатах. Если что-то еще понадобится, например спрей для рук, все закажут.
— Русскую черную строительную изоленту точно не закажут.
— Ее я с собой привез, три рулона, должно хватить до лета, затем вернусь в Россию, докуплю еще. Это чисто русская тема. Для того места, где идет хват правой кистью, я использую нашу ленту, а для левой кисти — просто магнезию, чтобы ладонь не потела. На правую брызгается спрей, который обычно используется для приклеивания тейпов, и получается, вместе с черной клейкой лентой, надежный хват шеста.
— Тебя так приучили или ты осознанно не пользуешься магнезией на обе руки? Неужели в хвате кисти не уверен?
— У меня кисть одна из сильнейших в виде, думаю. Просто с самого детства начал прыгать на спрее, и уже нет смысла менять. С короткого разбега могу на магнезии попрыгать без проблем, но, когда шест жесткий, разбег полный, не хочу, чтобы меня что-то отвлекало.
Шел в школу и останавливался каждые двести метров
— Чего тебе не хватает, чтобы взять шесть метров, — разбега, входа, протяжки?
— Задача — стать как можно быстрее, как можно сильнее. У меня есть небольшие технические недочеты, они не столь существенные, их можно исправить, на это не потребуется много времени, просто нужно работать — и все сложится.
— Ты же очень долго рос, это создало проблемы?
— Кажется, что до сих пор еще чуть-чуть расту, и из-за этого тяжело развиваться в плане физических показателей, все сверстники всегда были сильнее меня. Вся моя энергия, все то, что мы нарабатываем, уходило в рост. Соперники же прекращали расти и становились крепкими, сильными и быстрыми.
Но, с другой стороны, этот детский спорт никому не интересен, смотреть нужно вперед, в перспективу. И мы с тренером работали на эту перспективу, не гнались за ранними результатами. Одно время, помню, у меня очень сильно болели колени. Я шел в школу, и останавливался каждые двести метров, затем снова шел. Суставы реагировали на погоду — когда шел дождь, колени болели всегда. Сейчас все нормально, вроде держится. Рост 198, еще пару сантиметров нужно добавить.
— Были шестовики такого роста в элите?
— Тарасов, я думаю, в районе 194, Гоша Горохов тоже.
— Прыгаешь с 20 шагов при росте 198. Успеваешь разогнаться?
— Да, у меня два шага подхода и 18 беговых. Два шага подхода добавили год назад, потому что я не очень взрывной парень, это нужно, чтобы первый беговой шаг был длинным, я начинаю 18 беговых шагов с хода, а не с места, мне так проще. Прелесть нашей дисциплины в том, что максимальная скорость нужна только на последних шагах и мой разбег — 43 метра. Хватает 40 метров, чтобы разогнаться полностью.
— Говоря о разбеге и скорости — ты смотрел батл Дюплантиса и Вархольма? Удивился 10,37 Мондо?
— Честно? Я думал, что он быстрее побежит. То, что он обыграл Вархольма, — неудивительно. Я знаю, что Дюплантис тренирует старт с колодок, потому что мой здешний тренер, как я уже сказал, работал с отцом Мондо.
— Мир фигурного катания даже не в курсе, что потерял танцора ростом 198.
— Да, в три года у меня было воспаление аденоидов, мне рекомендовали дышать фреоном, а он как раз в избытке на искусственных катках. Начал кататься, меня заметил тренер, и все, я стал заниматься. Сначала одиночным, затем танцами на льду.
— Почему в 11 лет это закончилось?
— Я расстался с партнершей, потом мы поменяли тренера, долго не могли найти новую пару. И как-то посидели, подумали, решил закончить, выбирал, куда пойти дальше. А у меня дедушка прыгал с шестом, и у него был знакомый, точнее, наверное, лучший друг — Александр Сергеевич Бурт, тренер по прыжкам в высоту. Через него меня передали Олегу Вячеславовичу, с которым мы до сих пор работаем вместе.
— Если сейчас на коньки встанешь, не упадешь?
— Хороший вопрос. Я вставал на коньки, после того как пришел в шест, два раза. Первый — почти сразу, но тренер запретил, потому что я ужасно бегал, а он сказал, что коньки плохо влияют на технику бега. Второй — лет пять назад, на Новый год. Тогда не упал, но что будет, если встану сейчас, — не знаю.
Хочешь стейк? Заказываешь. Это бесплатно
— Какую тебе платят стипендию?
— По документам — 46 тысяч долларов в год. Но эти деньги идут на оплату обучения, поэтому я не вижу большую их часть. Остается что-то на карманные расходы, плюс нам начисляют деньги, когда мы едем на соревнования, для покрытия расходов. Наш старший тренер считает, что важно обеспечить спортсменам комфортный быт, питание и прочие условия на соревнованиях.
— Денег хватает?
— На базовые расходы хватает с запасом. Плюс у нас бесплатная столовая, там замечательно кормят, причем пускают только спортсменов. Могут приготовить все, что захочешь. Хочешь стейк? Заказываешь. Это бесплатно. Плюс готовая пища, все, что ты, как мне кажется, можешь захотеть, там будет — паста, креветки, рыба, мясо. Все, что нужно спортсменам для питания и восстановления. Дополнительно нам дают разные снеки — вафли, протеиновые батончики и шейки, это все в свободном доступе, и когда ты захочешь, можешь это взять.
— Просто уточню — обычные студенты в эту столовую зайти не могут?
— Да, у нас две столовые, может, даже больше. Одна — только для спортсменов. Вторая или остальные — для обычных студентов.
— С Новогорском можно сравнить?
— Куриные биточки на пару из Новогорска у меня, конечно, остались в сердечке. Но вообще здесь чуть-чуть другая кухня.
— Техас — это штат, где свободно можно носить оружие, своеобразный по национальному составу, по культуре. Успел это прочувствовать?
— Пока нет, у нас такой тихий городок, называется Колледж Стейшн, где-то час пятнадцать езды на машине от Хьюстона. Население города, по-моему, 80 тысяч человек, из них 70 тысяч — студенты. Спортсменов университета все называют «эггис» (aggies. - Прим. «СЭ»). И нас очень настойчиво призывают не быть, скажем так, плохими людьми. То есть идет фактически пропаганда — мы должны поддерживать друг друга, болеть за друга, мы не должны врать, и все в таком духе. Я не знаю, возможно, с этим связано, что мне тут часто помогают, возможно, это американский менталитет.
Не скажу, что в России люди безразличные, но тут я прямо эту поддержку, готовность помочь прочувствовал. Люди подходили и говорили — если ты что-то не понимаешь, пиши, мы тебе можем перевести с помощью искусственного интеллекта. Можем объяснить какой-то вопрос еще раз, потому что я сразу на первых своих парах сказал, что могу задавать глупые вопросы — извините, не все понимаю по-английски. Одна девчонка подошла и сообщила, что она жила в Японии какое-то время и понимает, как мне тяжело, когда нет родного языка рядом, — если что-то нужно, обращайся. И она была далеко не единственной.
— Командный дух развит?
— Многие тренировки, спринт или силовые у нас проходят совместно, в команде. И когда кто-то идет, условно, на личный рекорд, всегда, все, кто рядом, посмотрят, покричат, поддержат. И это не только ко мне относится, всегда так делают.
Тренер постоянно говорит — помните, что вы часть чего-то. И когда вы завершили выступление на соревнованиях, вы не должны идти гулять. Вы должны остаться и поддержать своего товарища.
— Где следующие старты?
— Самое важное — это конференция и чемпионат NCAA. А следующий старт — 31 января в Альбукерке. Говорят, что это лучший манеж в США и, мне кажется, в мире, нас подводят к этому старту, сейчас разгрузочная неделя, затем начинаем работать под соревнования.
— Ты держишь в голове, что события Breaking Bad происходили именно в Альбукерке?
— Да, это мой любимый сериал. Очень хочу поездить по локациям, хоть одним глазком, надеюсь, время будет посмотреть на все это.
— В России осталась твоя девушка. Как она к этому всему относится?
— С пониманием. Я соскучился уже сильно, но это просто этап, он пройдет. Все делается ради чего-то большего и лучшего. Будем вместе, когда летом приеду в Россию, пока общаемся через мессенджер.
0
10.00
